Эта история если и могла произойти, то только здесь, где с незапамятных времён пряная смесь афрокарибской культуры соседствует с католическими традициями, а местные жители до сих пор могут ощутить в крови жар ветра пустыни. Здесь пританцовывают на похоронных процессиях, музыканты из чего угодно извлекают звуки так, что они вибрируют в воздухе, тенистые аллеи укрывают свои тайны от глаз посторонних, а старинные двухэтажные особняки с резными арками хранят в подвалах свои секреты.

Нью Орлеан – самый мистический город Соединённых Штатов, где рассказчики griots, если их хорошо попросить, могут поведать необыкновенные сказания о Бароне Субботе, правящем потусторонним миром, о «верховной жрице», Марии Лаво, новоорлеанской Мамбе. Наверное, поэтому Пол Шредер в восьмидесятых именно сюда перенёс историю сорокалетней давности о людях-кошках, написанную ДеУитт Бодином и воплощённую в стиле нуар Жаком Турнёром.
 

Шредер переложил историю на современный киноязык, добавив глубины в достаточно прямое незатейливое повествование и значительно изменил фабулу. Его история уходит корнями в сердце африканского континента, где зародились люди-леопарды. Они похожи на обычных людей, но только до поры до времени.

Потому что любить они могут только себе подобных, а ночь с обычным смертным пробуждает древние силы и человек превращается в чёрного леопарда. Но вернуться в человеческое обличье он сможет только убив. Поль вёл такую скрытную жизнь тридцать четыре года: хозяин Вселенной в обличье пантеры, лишённый любви – в образе человека с полубезумным взглядом. Пока не разыскал свою младшую сестру Айрин: юную красавицу с упругим телом и глазами цвета светлого мха, открытую, с наивным взором, но уже чувствующую свою привлекательность и особые силы.

Фильм пропитан атмосферой эротической мистики и ощущением опасности. Здесь ужас не выпрыгивает из-за угла или скелетом из шкафа, а преследует лёгкой поступью грациозной кошки на мягких лапах. Он окутывает ирреальными звуками музыки на пустынных улочках Французского квартала или рыком зверей в зоопарке. Он ощущается в сгустке воздуха перед старинными домами, окружёнными деревьями с раскидистыми кронами.

Он отражается в глазах Айрин, начинающей осознавать что?/кто? она такое. Её тревожат звуки, которых не улавливает слух человека, запах и вкус собственной крови. Но мы начинаем меняться вместе с ней в тот момент, когда внезапно однажды ночью смотрим на окружающий мир её глазами: зоркими, чувствительными к восприятию света и цвета, к распознаванию теплокровных. Режиссёр меняет палитру цветовосприятия ночного зрения так, что голова идёт кругом и только одна мысль тревожит рассудок: неужели я схожу с ума, как и он – Поль?

Шредер углубил внутриличностный конфликт, уделив внимание более детальной (по сравнению с Турнёром) проработке характера Оливера, директора зоопарка, влюблённого в Айрин, благодаря тонким мотивам поведения девушки и внеся в фабулу линию кажущегося неизбежностью инцеста между братом и сестрой, тем самым разграничив любовь и животные инстинкты. Но его персонажи благородны даже совершая преступление.

Так, например, Поль в какой-то момент раскрывает свою самую тайную боль – невозможности продолжения такого существования, безграничной усталости от вечного одиночества. Но он не любит, нет. Это всего лишь инстинкты. Стал он таким за многие годы или ему изначально были присущи такие черты, судить сложно. И если у Поля шансов на спасение практически нет, то для Айрин ещё не всё предопределено.

Ткань повествования разрывается на фрагменты лишь однажды, когда Айрин появляется в бассейне до полусмерти напугав Элис, коллегу по работе и подругу Оливера. В этом эпизоде утеряна временно-смысловая связь, то, что происходило до него. Что особенно заметно если сравнить с картиной Турнёра, где этому полному напряжения моменту предшествовали события и чувства, вычеркнутые (или пропущенные) Шредером.

Оттого появляется ощущение искусственно созданного напряжения, в некоторой степени даже нелепого и неуместного. Но это единственный момент, позволяющий упрекнуть постановщика. В остальном кинолента только выигрывает, показывая шаг за шагом как зверь занимает место не только в душе, но и в теле. Мучительно. Неприглядно. Однако с необходимой трансформацией дикой женской души, непреодолимым стремлением встать на четыре лапы. Но неужели лишь для того, чтобы смотреть на любимого(-ую) сквозь прутья решётки?

Классический 'оборотневый' фильм.

Они встретились снова после многолетней разлуки - Ирен Гальер и Пол Гальер. Брат и сестра, утратившие родителей. Она - милая застенчивая девушка, старающаяся забыть о своей звериной половине, он - жестокий и циничный убийца, полностью принимающий свое животное начало. Она боится и избегает его, он - непреодолимо вожделеет ее. Найдется ли место для них двоих в современном неоновом мире? Найдется ли место между ними двумя для ее нового приятеля? Ей придется познать зверя внутри себя, зверя, жаждущего плоти и крови, зверя, идущего на зов страсти.

 
В этом фильме, помимо интересной идеи и ярких, молодых тогда еще актеров Кински и Макдауэлла, основное - это атмосфера. Тягучая и таинственная атмосера мрачной фантазии, страшной древней сказки, зародившейся под палящими лучами Черного континента. Фантазии, в которой сплелись страсть и смерть, вожделение и жажда крови, любовь и насилие... Это атмосфера притягательных ночных кошмаров, в которых ужас смешивается с желанием.

Это история о звере в каждом из нас, о том, можно ли, будучи чудовищем, оставаться человеком, и о том, как любовь побеждает даже животную ярость.
9 из 10

Мотив оборотничества в американском кинематографе неразрывно связан с пубертатным периодом и потерей девственности. Увы, не оказался исключением и этот качественно сделанный в художественном отношении фильм. Театрализованное начало, отсылающее зрителя к доисторическим жертвоприношениям, известное направление сюжета нисколько не меняет. Если честно, это уже просто смешно: любить можно, но сексом заниматься нельзя, а иначе превратишься в чудовище. Ещё и двойной инцест в этот 'кровавый узел' вплели. Зачем?

Неужели все молоденькие девушки настолько боятся первого соития, что мужчины, делающие им определённые предложения, становятся в их глазах жадными до крови чудовищами? Что, поддавшись 'запретному искушению', начинают 'перевоплощаться' в хищных самок сами? Ой ли?

Штампы, даже красиво упакованные, остаются не более чем штампами. Пусть главный герой здесь женщина, сексуальной направленности на мальчика-подростка это не меняет. Ах, это щекочущее нервы подглядывание за спящей сестрой! Опять обнажённые груди крупным планом: огромные, большие и маленькие, к месту и не к месту. Снова художественное снятие ночной сорочки и скачки голышом по ночному лесу. Визит к проститутке - ну как без этого обойтись? Обязательная драка из-за женщины. Финальное привязывание к кровати - это вообще нечто. По-моему, так кошка, лежащая на спине, куда как опаснее...

Ну почему сюжет не получил развития в направлении инициации родового проклятия, его принятия и возвращения на родину? Я ждал этого, предпосылки были. Это и предыстория в начале фильма, и некоторые высказывания служанки в доме Пола, и сон Ирены. Я не спорю, молодые тела красивых актрис куда как привлекательны, но от фильма 1982 года я ожидал чего-то большего.